Еврейский форум "ЕФ". Иудаизм и евреи

Шпола 

 Страницы истории

Черкасская область Город, административный центр Шполянского района Черкасской области. Впервые Шпола упоминается в документах 1594 года. Во второй половине XVII века Шпола разрушена татаро-турецкими войсками и возродилась в начале XVIII века. Как село Звенигородского староства Польши упоминается в XVIII веке.

С 1797 года Шпола вошла в Звенигородский уезд Киевской губернии.

Шпола - местечко Киевской губернии, Звенигородского yезда. По ревизии 1847 г. «Шполянское еврейское общество» состояло из 1516 душ.

По переписи 1897 г. жителей в Шполе 11933, среди них 5388 евреев. 

В Шполе имеются (1905 г.) общество пособия бедным, богадельня, 4 молитвенных дома, большая синагога; на содержании этих общественных учреждений из коробочного сбора, выражающегося (1905 г.) в сумме 6600 руб., расходуется 3650 руб.; 1400 руб. расходуется на общие натуральные повинности: содержание десятских, земской почты, освещение местечка и на санитарные цели. 

Имеются (1910 г.) еврейские училища: одно частное мужское, одно частное женское, вечерняя школа для взрослых девушек, талмуд-тора. 

В канун Второй Мировой войны в Шполе проживало 2400 евреев (16 процентов населения местечка). Практически все еврейские жители Шполы были расстреляны в 1941-1943 годах нацистами.

Сегодня в Шполе действует небольшая еврейская община.

В Шполе жил хасидский цадик рабби Арье-Лейб, более известный в еврейском мире как «Шполер Зейде» («Дедушка из Шполы»).

Шполер Зейде был старшим современником и противником рабби Нахмана из Брацлава.

Рабби Арье-Лейб из Шполы помогал бедным, выкупал пленных, устраивал свадьбы сиротам. И считался покровителем воров. «Владыка Вселенной! - восклицал он в своих молитвах. - Посмотри на моих воров! Даже самые худшие из них достойны похвалы!» Однажды, в праздник Рош а-Шана, после окончания молитвы, рабби рассказал своим хасидам, что во время молитвы он увидел, как ангел-обвинитель воздвиг стену между молитвами евреев и их Небесным Отцом. Праведник пытался найти хотя бы щёлочку, но стена была глухой и прочной, без малейшего просвета. «И тут я вспомнил о моих ворах, - сказал цадик. - Для них открыть или взломать самый крепкий замок - пустячное дело. Я воззвал к ним, и когда они пробили стену, хлынул яркий свет, ибо Всевышний в это мгновение пересел с Трона Правосудия на Трон Милосердия. Ангелы донесли до Него молитвы народа Израиля. И я вознёс хвалу Всемогущему за то, что Он принял молитвы моих воров, благодаря которым пришло спасение для всех наших братьев». Закончив свой рассказ, праведник улыбнулся и добавил: «Ну? Что скажете о моих ворах? Видите теперь, какой похвалы они достойны?»

Когда другой еврей - Йоселе-вор, отказался изменить своей вере и принял мучительную казнь, то рабби Арье-Лейб сказал, что хотел бы после своей смерти лежать рядом с этим святым человеком. Поэтому на старом кладбище Шполы находятся рядом были две могилы - Шполер Зейде и Йоселе-вора. На скромном каменном надгробье вырезано: «Здесь покоится святой мученик - Йоселе-вор».

Осталось множество историй о «Шполер Зейде», в которых он выручает должника из тюрьмы, помогает бедным людям вернуть их деньги и даже разоблачает предательство русского полковника во время войны с Наполеоном. От рабби Арье-Лейба до наших дней сохранился известный среди хасидов «Медвежий танец» (с припевом «Хоп, козак!

Неподалёку от местечка Шполы располагалась усадьба помещика, владевшего большим количеством имений, деревень

и земель. Все жители служили ему как крепостные крестьяне. Помещик был необычайно жестоким к своим работникам.

А к еврейским арендаторам он относился ещё хуже.

Зимой помещик жил в столице, транжиря деньги на развлечения.

Ближе к лету он возвращался в поместье, чтобы выжать деньги

из своих арендаторов. Любого из них, кто не угождал барину, бросали в долговую яму. Несчастный сидел там, пока милосердные

члены общины не платили за него огромный выкуп.

Помещик часто приглашал к себе в гости друзей и соседей-помещиков. Обязательным на таких вечеринках было присутствие еврейских арендаторов, которые должны были развлекать барина

и его пьяных гостей, терпя всяческие унижения и оскорбления.

Неоднократно слышал раби Арье-Лейб от жителей ближайших деревень о жестокости помещика.

Однажды, незадолго до своего возвращения из столицы, помещик прислал письмо, в котором строго-настрого запрещал всем своим еврейским арендаторам соблюдать субботу и некоторые другие заповеди Торы. Нарушивших приказ, писал он, ожидает самое суровое наказание.

Перепуганные евреи отправились к раби Арье-Лейбу с просьбой защитить их от прихотей бессердечного самодура.

Узнав о приказе помещика, Шполер Зейде встал, ударил кулаком по столу и вскричал: «До каких пор!.. Долго я ждал и надеялся, что злодей образумится! Но он перешёл все границы! Он даже не представляет, насколько ужасны его деяния! Он просто обязан услышать Десять Заповедей!..»

«Вы все, – обратился праведник к своим гостям, – не приезжайте на праздник Шавуот ко мне в Шполу, а соберитесь все вместе на холме, неподалеку от поместья этого злодея. Я сам приду к вам

и сам прочитаю там Десять заповедей. И самое главное – пригласите вашего помещика!»

Евреи удивились, но решили сделать все в точности, как сказал раби Арье-Лейб.

Помещик чрезвычайно обрадовался, когда его пригласили послушать чтение Торы. Он сразу же сообщил об этом своим друзьям настоял на том, чтобы они тоже приехали. Предстояло отличное развлечение – вдоволь поиздеваться и выставить на посмешище всех евреев местечка!

Утром, в праздник Шавуот, к поместью стали съезжаться роскошные кареты. Гости, желая поразвлечься, хорошенько выпили, а затем направились к холму, где молился праведник

раби Арье-Лейб в окружении местных евреев. В их адрес посыпались оскорбления и проклятия, перемежаемые диким хохотом.

Когда вынесли свиток Торы, пьяные выкрики перекрыл голос раби: «Шма, Исраэль!..». Эти слова прозвучали подобно грому.

Страх охватил всех присутствующих. Умолкли даже застывшие в испуге помещики.

К чтению отрывка о Десяти заповедях раби Арье-Лейб пригласил неизвестного гостя. Лицо незнакомца, его голос и манеры – всё говорило о том, что это – непростой человек. Трепет охватил сердца собравшихся, когда гость начал читать Десяь заповедей:

«Я, Всевышний, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской…». Кто-то из евреев стал переводить эти слова собравшимся помещикам. «Да не будет у тебя других богов…» – продолжал незнакомец.

Помещиков вдруг охватило чувство стыда, на глазах появились слезы

Они словно каялись в своих грехах…

Когда чтение Торы завершилось, помещик и его гости с поникшими головами вернулись обратно в усадьбу. А евреи направились в дом, где остановился праведник, чтобы совершить праздничную трапезу. Всем хотелось посмотреть поближе на неизвестного чтеца. Но тот исчез.

– Эти Десять заповедей, – объявил Шполер Зейде, – запомнятся

помещикам навсегда. Но самое главное, что они теперь не смогут продолжать свои дурные дела. Для этого мне пришлось привести сюда особого чтеца Торы…

– А ваш помещик, – продолжал раби Арье-Лейб, – не простой

человек.В его душе скрывалась искра души Итро, тестя Моше,

которая долго ждала своего очищения…

На исходе праздника помещик прислал за раби карету, пригласив его к себе в поместье.

Они всю ночь беседовали с глазу на глаз, и лишь под утро Шполер Зейде покинул усадьбу.

Помещик после этого стал совсем другим человеком. Он за

свои деньги построил синагогу на том самом холме, где услышал чтение Десяти заповедей, а через некоторое время исчез.

Жил в Румынии один хасид по имени Мендл, который перебрался в Россию, в город Кишинев. Незадолго до переезда он поссорился со своим приятелем. Тот явился к нему однажды и попросил взаймы большую сумму денег. Хасид не дал. Тогда приятель обещал что отомстит. И выполнил угрозу. Он заявил румынским властям, что Мендл не так давно нашел клад, ящик с золотыми монетами, и удрал с ними на русскую сторону. А ведь деньги-то по закону полагаются румынскому царю.

Власти всполошились и написали в Кишинев письмо с просьбой прислать нашего хасида обратно. Оттуда пришел ответ, что еврей теперь российский гражданин, и если есть к нему претензии, то дело должно слушаться в русском суде. Пусть румыны присылают в Кишинев прокурора, свидетелей и все такое, а там разберутся.

Узнав о суде, хасид очень испугался. Не теряя времени, он отправился в местечко Шпола, где жил реб Арье-Лейб по прозвищу Шполер Зейде. Цадик выслушал Мендла и сказал:

— Ничего не бойся, не нанимай никаких адвокатов. Я сам пришлю тебе защитника. Только постарайся, чтобы дело слушалось в Пурим.

Мендл спросил:

— А сколько это будет стоить?

Шполер Зейде ответил:

-Есть бедная сирота, которая сейчас выходит замуж. На все расходы нужно триста рублей. Если ты подаришь их, это и будет твоей платой.

И еще цадик попросил, чтобы хасид приготовил заранее письмо, в котором поручал бы адвокату вести его дело. Адвокат сам разыщет Мендла в день суда, и узнать его будет нетрудно: он будет в белой шляпе и красных перчатках.

Оставил хасид деньги и вернулся домой. С помощью всяких уловок он и впрямь добился, чтобы дело слушалось в день праздника. А Шполер Зейде, не терял времени стал готовить Пуримшпиль. В Шполе был обычай: если власти грозили еврею судом или другими напастями, то на Пурим ставили спектакль, в котором хасиды разыгрывали сюжет о предполагавшихся событиях. Причем конец спектакля был таким как велел Ребе. Много глубоких тайн было в этих веселых представлениях, много людей потом спаслось от настоящей беды.

На этот раз было объявлено, что артисты будут представлять суд над евреем по имени Мендл. Главного судью играл раввин местечка. Человеку, который изображал прокурора из Румынии, вымазали лицо сажей, и публику предупредили, что, как только он откроет рот, надо издеваться над ним и покатываться со смеху. Один хасид играл Мендла, другой — доносчика, и так далее. В роли защитника выступал сам Шполер Зейде. Он накинул на шляпу белый шелковый платок и надел красные перчатки. Когда судьи предоставили ему слово, он стал объяснять, что доносчик действовал из вражды, что историю про клад он придумал, а если даже и не придумал, то румынский царь не имеет никаких прав забирать его у Мендла…

Ребе говорил красиво и очень убедительно. Лишь только он закончил, как «судьи» тут же решили, что Мендл ни в чем не виноват. А «прокурора» вытолкали вон и велели, чтобы он поскорее отмылся от сажи.

После этого Ребе с хасидами уселись за стол праздновать Пурим. Вскоре пришла весть из Кишинева, что Мендл выиграл дело и едет в Шполу. Стоило ему появиться в местечке, как люди обступили его и наперебой стали расспрашивать, как прошел суд. Мендл рассказал, что адвокат был очень хороший и выступал так, что заслушаешься. А когда он повторил его речь, то выяснилось, что это было слово в слово то, что Ребе говорил в Пуримшпиле…

Когда хасид пришел к цадику, тот с улыбкой спросил:

— Что, Мендл, хорошего защитника я тебе прислал?

— Конечно, — ответил Мендл, все слушали его, раскрыв рот. Благодаря ему дело решилось в мою пользу…

Тогда цадик сказал:

— Знай, что это был ангел. Он появился потому, что ты помог бедной сироте выйти замуж. Ты снова встретишь его, когда будешь на Небесах давать отчет о своих делах в этом мире. И опять он будет готов защищать тебя…

Вот такой театр был у евреев.

Огель Арье - Лейба